Публикация проекта приказа Росфинмониторинга, обязывающего юристов, бухгалтеров, аудиторов и нотариусов сообщать ведомству информацию о «подозрительных» клиентах, вызвала беспокойство в профессиональной среде. Документ резко раскритиковала Федеральная палата адвокатов. Это лишь одна из мер, направленных на усиление финансового контроля в сфере малого и среднего бизнеса. По данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, в 2017 году в России банками было заблокировано 600 тысяч счетов, причем только в двух тысячах случаев клиентам удалось оспорить это решение. По мнению главного бухгалтера одной из крупных петербургских компаний Валентины Зайцевой, мишенью Росфинмониторинга являются не столько террористы, сколько обнальщики.
Постучи в личный кабинет
– В 2001-м был принят ФЗ-115 «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Главная цель этого закона – борьба с нелегальным движением денежных средств, выводом их из-под контроля государства, в том числе через «обналичку».
Закон постоянно обновляется, но его седьмая статья («Права и обязанности организаций, осуществляющих операции с денежными средствами» – прим. ред.) на протяжении многих лет остается неизменной. Организации, оказывающие определенный перечень услуг – прежде всего, бухгалтерские и юридические, – обязаны сообщать в Росфинмониторинг свои подозрения о неправомерных сделках клиентов.
Недавно Росфинмониторинг напомнил, что такой пункт есть, и сообщил юристам и бухгалтерам, что теперь они могут «настучать» на собственного клиента, не выходя из офиса, просто зарегистрировавшись в личном кабинете на сайте ведомства. В том же кабинете вы можете посмотреть, кто еще находится в списке неблагонадежных.
По этому поводу поднялся шум на профессиональных ресурсах. Каждый, в меру собственной неосведомленности, стал возмущаться происходящим. Это странно, потому что норма существует уже давно.
По закону, сообщать о своих подозрениях обязаны компании и ИП, ведущие дела с контрагентом по договору оказания услуг. На физлиц, наемных работников, это требование не распространяется. За несообщение о подозрительных сделках (если они будут обнаружены Росфинмониторингом) компании грозит штраф в размере ста тысяч рублей, а должностному лицу – в размере десяти тысяч. Интересно, что ИП не штрафуются никак, хотя сообщать о своих подозрениях они обязаны.
Само определение сомнительных сделок – очень расплывчатое. Однако есть критерии, законодательно не закрепленные, но рекомендуемые. Они выведены на основании многолетнего опыта борьбы с обнальщиками. Но параметры сомнительности могут быть присущи и непритворным сделкам, вполне реальным хозяйственным операциям.
Не всем компаниям, предоставляющих бухгалтерские и юридические услуги, хочется выполнять требования Росфинмониторинга по соображениям бизнес-этики. У каждой фирмы есть свои маленькие секреты. Бухгалтер – человек, которому вы доверяете пересчитывать деньги в своем кармане. Если эти люди, которым ты поверяешь свои потаенные мысли и желания, начнут тебя сдавать, тогда куда идти?
Но уж кто-кто, а юристы найдут, как оправдать свои действия в суде. По 115-му закону юридические компании не имеют права рассказывать клиентам о том, что они сообщили о них в Росфинмониторинг. Но никто не запрещает им задавать вопросы до того, как что-то куда-то сообщить. Например, юрист может сказать: «Я понимаю, что ваша сделка – честная, но она может быть воспринята как притворная, не имеющая под собой реальных фактов хозяйственной жизни. Поэтому будет лучше, если мы здесь подправим, а вот это – уберем». Но где грань между такими пояснениями и погружением в кухню бизнеса, между предупреждением и соучастием в экономическом преступлении? Тут все зависит от доверия и формулировок.
Что дает пищу для подозрений?
Подозрительно, если контрагент банка находится по адресу массовой регистрации, если по одному адресу зарегистрировано очень много компаний, и это не бизнес-центр. Рискованно, если директор компании одновременно является руководителем нескольких других фирм. Опасностью может считаться недостаточно информативное назначение платежа. Хорошее назначение платежа звучит как «оплата по договору оказания таких-то услуг, номер такой-то от такого-то числа. Сумма – 100 рублей, НДС – 15». Плохое назначение: «Оплата по договору».
Если у компании назначение платежа в платежных поручениях, поступающих от заказчиков, не соответствует ОКВЭД (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности – прим. ред.), это тоже может быть сочтено подозрительным. Допустим, компания занимается продажей металлоконструкций, а платят ей за юридические услуги – это наверняка вызовет вопросы.
Банк встревожится, если компания получает деньги на свой расчетный счет и тут же переводит их в наличные. Особенное внимание при этом уделяется индивидуальным предпринимателям. Часто в цепочке обнальщиков они – последние. Тут не поймешь, где карман физлица, а где – ипэшника. В отличие от ООО он может оплатить жене поездку на море со своего расчетного счета.
Налоговая периодически публикует предполагаемый размер налоговой нагрузки по отраслям: не меньше определенного процента от оборота. Например, в сфере услуг много человеческого труда, а значит – много зарплаты. В строительстве 60% расходов – это стройматериалы, и 30% – зарплата. Соответственно, и налоговая нагрузка разная. Если платятся слишком маленькие налоги, это может заинтересовать банк и контролирующие органы.
Конечно, каждый из таких критериев – приблизителен. Взятый в отдельности, он вообще ни о чем не говорит. Тем не менее у банков есть автоматизированные программы, которые по этим параметрам проверяют операции и выдают отчет. Сотрудник банка смотрит этот отчет и принимает решение: считать операцию подозрительной или нет. Если подозрение есть, открывается расследование и блокируется операция (не счет). Сотрудник банка требует от компании подтверждающие документы. В течение суток этот запрос должен быть удовлетворен. Если банк устроил ответ, операция разблокируется, если нет – приостанавливается.
Блокировка счета – крайняя мера. Обычно ее применяют, если спорные операции повторяются регулярно или выглядят совсем уж подозрительно. Тут все зависит от степени радикальности банка – все они разные. Если рассуждать по-капиталистически, то банку и дела нет, чем зарабатывают его клиенты, но государство заставляет их подчиняться своим правилам. Отозвать у банка лицензию – недолго, поэтому многие из них просто не хотят рисковать и перестраховываются. С другой стороны, нельзя не признать, что обнальщиков действительно много.
Есть ли жизнь после «списка»?
Если банк отказал клиенту в операции, то сведения об этой операции он отправляет в Центробанк, который решает, внести ли человека или компанию в черный список. Но даже находясь в этом списке, можно стать клиентом банка. Некоторые из них, например, «Тинькофф», позволяют клиенту оправдаться. Если указано, на основании чего было принято решение о внесении в черный список, можно предоставить новые документы и доказать свою благонадежность. ЦБ рекомендует поступать так всем банкам. Но большинство из них предпочитает не заморачиваться, беря рискованного клиента.
У государства не хватает сил контролировать все юридические лица. С помощью ФЗ-115 оно пытается обязать всех участников рынка, напрямую в этом не заинтересованных – банки, аудиторские, юридические, бухгалтерские компании, – участвовать в процессе контроля.